Сбежавшие влюбленные: как в Москве искали молодую княжну и уездного врача

2 февраля 1835 года в московском пансионе для девиц госпожи Севенард случился переполох. Пропала юная воспитанница княжна Елизавета Волконская. Утром накануне за ней, как обычно это бывало, приехал посланный слуга от ее дяди князя Петра Вадбольского и пригласил в гости. Няня княжны, всегда ее сопровождавшая, захворала, и Волконская отправилась одна.

Вечером того же дня в пансионе планировался бал, где воспитанницы должны были продемонстрировать свои таланты и достижения в обучении, поэтому Елизавету ожидали обратно утром. Однако девушка так и не появилась. Не приезжала она и к дяде, который за ней посылал.

3 февраля муж хозяйки пансиона титулярный советник Севенард сообщил о происшествии полковнику Корпуса жандармов Шубинскому, и с этого момента начались поиски. Жандармы и полиция опросили пансионерок и слуг, в том числе прислугу самих Вадбольских, и их воспитанницу Елену Беттингер.

Неравный брак

Когда дело только завели, сразу заподозрили романтическую подоплеку. К тому же у Елены Беттингер был брат Никанор — молодой и красивый угличский уездный врач двадцати восьми лет, который регулярно гостил у Вадбольских как дальний родственник.

Несмотря на то, что в комнате Елены не были найдены какие-либо доказательства, запрос в Углич все-таки послали. И не прогадали. Как оказалось, княжна познакомилась с Беттингером еще в декабре 1834 года, когда он жил у князя Вадбольского. Молодые люди влюбились друг в друга и почти сразу решили бежать.

Согласно показаниям тогда уже новобрачной Елизаветы Беттингер, она боялась, что ее родные будут против неравного союза. Никанор был всего лишь сыном лекарского ученика, сам всего добившийся, а в перспективе мог самостоятельно даже выслужить дворянство. Родственники княжны с трудом могли представить такой брак.

Побег и венчание

Следуя плану побега, Беттингер прибыл в Москву еще 30 января, заранее получив от начальства разрешение на брак с Елизаветой. Врачу помогал угличский мещанин Александр Галактионов, который и приехал в пансион с подложной запиской под видом слуги Вадбольских. Влюбленные благополучно уехали из Москвы и отправились в деревню знакомого Беттингера гвардии поручика Ивана Леонтьева. Здесь 4 февраля пара обвенчалась в местной церкви, а затем вновь вернулась в Углич.

Когда дело с пропажей раскрылось, угличские власти на всякий случай посадили Беттингера на гауптвахту. Однако его молодая жена очень ревностно отстаивала свой добровольный отъезд, брала всю ответственность на себя, указывала на возраст. В итоге высшее начальство в Москве заколебалось, а опекун княжны полковник Доброклонский, желая загасить разгоревшийся скандал, заявил, что новобрачные живут счастливо. А после он ходатайствовал и о прекращении следствия.

Счастливый конец

История закончилась хорошо: Беттингера выпустили с гауптвахты, родня скрепя сердце смирилась с браком. Больше всех от этой истории пострадала служившая в пансионе Севенард молоденькая англичанка Елена Дерриман, которую сгоряча заподозрили в пособничестве влюбленным. Ее выгнали из пансиона и запретили преподавать как в учебных заведениях, так и в качестве гувернантки. Без дома и работы Дерриман некуда было податься, и она забрасывала власти прошениями о смягчении своей участи — от Министерства народного просвещения до генерал-губернатора. В итоге, когда страсти улеглись и дело было подробно расследовано, доказали, что Дерриман ни при чем. Наказание для девушки отменили.